Обезьяны покупают, но не продают
Обезьяны из рода капуцинов, эволюционный путь которых разошёлся с человеческим ещё 35 миллионов лет назад, способны вступать в товарно-денежные отношения. Иерархия фишек, обозначающих фрукты, для них такая же, как и иерархия самих фруктов. Правда, обезьяны научились только покупать, заставить их обменивать пищу на «деньги» учёным не удалось. Наверное, древним шумерам тяжело было объяснить своим среднеазиатским партнерам по бизнесу, что глиняная фигурка определенной формы соответствует конкретному товару. Тысячи лет спустя человечество стало обмениваться куда более абстрактными предметами, назвав это продвинутыми экономическими отношениями.
Поскольку у братьев наших меньших отсутствует абстрактное мышление, то животным долго отказывали в способности заниматься товарообменом, и тем более — вступать в какое бы то ни было подобие денежных отношений. Однако в последние годы эксперименты на гоминидах начали расшатывать веру в уникальность человечества в этом плане. Новая работа Эльзы Адесси и её итальянских и американских коллег добавила в список биржевых игроков и обезьянок-капуцинов. Появившиеся относительно недавно – всего лишь 35 миллионов лет назад, хвостатые обитатели южноамериканского континента смогли научиться оперировать фишками, соответствующими определенному лакомству. Для зоологов это не стало большим открытием — во-первых, подобному раньше удавалось научить шимпанзе, а во-вторых, некоторые мартышки способны к своеобразному «общению».
По мнению некоторых исследователей, мартышки даже умеют объединять отдельные слова в предложения, что, по сути, тоже проявление абстрактного мышления. Как отметила Адесси, на широконосых обезьянах Нового Света подобные эксперименты никогда не проводились, что только дополнительно мотивировало учёных.
Всего в эксперименте приняло участие 5 бурых черноголовых капуцинов, за свою прическу получивших прозвище «фавны». Сначала ученые долгое время воспитывали своих подопечных на предмет товарно-денежных отношений, а именно – развивали «чувство соответствия» символических фигурок и лакомств наподобие семечек, орешков, кураги и изюма. Конечно, попытки выменять у обезьянки еду на фишки окончились безуспешно, зато обратный обмен проходил по всем правилам торговли. А что больше всего порадовало ученых – как в «товарно-денежных» отношениях, так и при обычном бартере капуцины соблюдали закон транзитивности. К примеру, если им дать на выбор фисташку и кусочек сушеного ананаса, фавны предпочтут фисташку, если ананас и семечку – ананас. В «контрольном» эксперименте из фисташки и семечки наши хвостатые сородичи всегда выбирали фисташку. То же самое было справедливо и для других многочисленных продуктов. Детям в начальной школе объясняют, что если А>B и B>C, то и A>C; студентам, изучающим высшую математику, рассказывают о свойстве транзитивности отношения упорядочивания. Но от капуцинов такой сообразительности ученые не ожидали.
В товарно-денежных отношениях обезьянки были более осторожны, но следовали тому же закону. То есть если самому ценному – фисташке — соответствовала черная пластиковая трубочка, ананасу — латунный крючок, а семечке – зеленая пластинка, то из предлагаемых пар капуцины всегда выбирали фишку с большим «вкусовым номиналом». Но из этого правила оказалось одно исключение – в некоторых случаях обезьянки требовали свои «комиссионные» за обмен. Например, если одна фисташка в их глазах была равноценна двум кусочкам ананаса, то при выражении еды в «символическом эквиваленте» капуцины не соглашались и на курс один к четырём.
Интерпретировать полученные Адесси результаты достаточно сложно. С одной стороны, это доказывает способность абстрактного мышления, с другой — неизвестно, как наши хвостатые родственники производят выбор: они могут как соотносить удельную ценность в своей голове, так и просто запоминать соответствие предметов, «пропуская» этап сравнения. Возможно, более детальные исследования физиологии мозга и мышления расскажут ученым о том, заменит ли когда-нибудь денежная экономика первобытный обмен, до сих пор царящий в мире обезьян.
