Держи-держи, лепесток
Лапки шмелей лишены паучьих и гекконовых приспособлений, однако умудряются плотно держаться на цветах. Заботу об устойчивости взяли на себя сами лепестки, покрытые микроскопическими выростами.
Растения не могут самостоятельно передвигаться (а некоторые – даже размножаться), но за миллионы лет эволюции научились заимствовать недостающие способности у самых разнообразных животных. Причём уловки, созданные для этой цели, зачастую не уловимы для человеческого взгляда, слуха или обоняния. Здесь и лепестки, переливающиеся всеми цветами, и колючки и крючочки, способные зацепиться даже за гладкую шерсть, и практически одиночные молекулы запахов, привлекающие насекомых, и, конечно же, нектар, служащий достойным вознаграждением за усилия по оплодотворению. Этим «гостеприимство» растений не ограничивается: как показали Беверли Гловер из Кембриджского университета и её коллеги, лепестки львиного зева (Antirrhinum sp.) покрыты микроскопическими коническими клетками, которые служат лапкам шмелей в роли второй половинки естественной «липучки». Эта особенность строения клеток, покрывающих лепестки, была известна и до нынешней публикации в Current Biology, но считалась одним из многих необъяснимых парадоксов растительного мира. Из 210 видов – представителей 60 семейств у 80% нашлись подобные конусы, весьма не характерные для флоры. Дело в том, что большая часть растительных покровов, особенно у травянистых, очень гладкие. В противном случае пришлось бы регулярно тратить немалое количество дополнительных ресурсов: во-первых, на построение дополнительных структур, а во-вторых, на регулярные потери испаряющейся влаги. Что же касается зацепок на сухих плодах или крапивных пирамидок с муравьиной кислотой, то они сформировались специально для выполнения определенных функций.
Не удивительно, что конусы на лепестках цветов так долго не давали покоя исследователям, которые были вынуждены привлечь к сотрудничеству шмелей. Предварительно Гловер и соавторы нашли у львиного зева локус ДНК, отвечающий за «мохнатую» поверхность лепестков, и вывели соответствующий сорт цветков с абсолютно гладкими лепестками. Затем настала очередь естествоиспытателей: несмотря на одинаковое количество нектара и полностью идентичную окраску, шмели предпочитали цветки с неровными лепестками. При этом, несмотря на свои фасеточные глаза, насекомые не были способны различить обычные и генно-модифицированные лепестки: для принятия решения им необходимо было вступить в контакт и попробовать поверхность на ощупь. Именно на этом этапе и проявились вкусы шмелей: во-первых, даже если они садились на «дефектный» львиный зев, то тратили гораздо больше времени, чтобы к нему приноровиться; во-вторых, на ровных лепестках насекомые проводили гораздо меньше времени. Авторы полагают, что именно «липкий» контакт, образующийся между лапками шмелей и лепестками, позволяет легким опылителям удерживаться на почти вертикальной поверхности, или оперировать всем цветком. Так что, несмотря на отсутствие клейких желёз, как у других насекомых, или сверхупорядоченных нановолосков, обеспечивающих подобными способностями геккона, шмели все равно обрели умение ходить по вертикали. Окончательно догадки британских ученых может подтвердить или опровергнуть работа с другими опылителями. В том случае, если гипотеза верна, то на цветках, опыляемых пчелами, жуками и другими насекомыми, садящимися на цветок во время акта, лепестки должны быть шероховатыми. Те же покрытосеменные, что предпочитают пользоваться услугами мотыльков и колибри, зависающих в воздухе во время сбора нектара, должны обладать гладкими лепестками.
